Отдельные листы

По оригиналу Уильяма Хогарта 1721 Гравер Джеймс Мур (Moore, James) 1762-1799 Символическое изображение пузырей Южного моря Резцовая гравюра, офорт

Толчок фантазии Хогарта для создания гравюры с загадочным названием  дали лопнувшие пузыри корыстных людских иллюзий. Предмет сатиры – мошенническая деятельность коммерческого предприятия «Компания Южных морей», выпускавшего сомнительные, многообещающие акции. В дела Компании были замешаны видные члены правительства вигов. Акции Южных морей устойчиво росли. Каждый успех быстро привлекает желающих его повторить: стало появляться множество различных акционерных компаний, надеющихся урвать свой кусок от спекулятивной лихорадки. Некоторые из этих компаний были законными, но большинство основались на поддельных схемах, использующих доверчивость публики. Очень скоро пузырь начал сдуваться, пока не наступил полный коллапс. Стремительный крах этой финансовой пирамиды повлек за собою трагическое разорение доверчивых акционеров.

Толпа людей направляется в дом с вывеской «Лотерея». На его крыше – рога как символ обмана. На карусели кружатся директора акционерной компании. Колесо фортуны (в центре) сломано, символизируя потерю стоимости быстрых денег, «Торговля» (в правом углу) лежит едва живая. Дьявол зазывает покупателей в свою адскую лавку, у прилавка которой пастор, раввин и католический священник самозабвенно играют в «орлянку». Эгоизм колесует Честность, Подлость избивает плетью Честь, а равнодушная к жестокости полубезумная толпа мечется по площади у подножья колонны. На постаменте действительно существующего памятника, воздвигнутого в память Великого лондонского пожара в 1666 году, написаны совсем другие слова: "Этот монумент был воздвигнут в память разрушения города Южным морем в 1720". 

По оригиналу Уильяма Хогарта 1721 Гравер Джеймс Мур (Moore, James) 1762-1799 Лотерея Резцовая гравюра, офорт

В этой дерзкой по содержанию и бойко распродаваемой гравюре Хогарт продолжает высмеивать глупых любителей легкой наживы и подвергает критике организованные государством лотереи, которые стали распространенным способом выкачивания денег у населения под предлогом осуществления парламентом важных национальных проектов. Войдя в моду с 1711 года, лотереи на деле были, по сути, обманом и не приносили выгоду тем, кто искал счастья. Хогарт одним из первых заподозрил в них изрядную долю мошенничества.  

Сложная композиция листа – инверсия Рафаэлевской «Афинской школы». Театральная сцена-арена, обрамленная тяжелыми шторами, населена аллегорическими фигурами, втянутыми в немое безумное шоу, название которому – азартная игра. В центре на пьедестале – Национальный Кредит, опирающийся на колонну, которую поддерживает Юстиция. На фоне гигантских лотерейных колес тянут свой жребий Разврат с ветряной мельницей в руке (слева) и Фортуна с завязанными глазами (справа). Добродетельные фигуры (внизу) находятся в паре с Пороками – теми, кто воплощает опасности, соблазны и несчастья. Всё действие происходит под королевскими портретами – символом правительства, санкционировавшего этот обман и равнодушно взирающего на происходящее безумие. 

По оригиналу Уильяма Хогарта 1736 Консилиум врачей XIX век Факсимиле с офорта

Хогарт придумал шуточный герб медицинской братии, в котором каждая деталь красноречива и остра. На условном геральдическом щите вверху – три «опытных» врача. Это исторические личности, шарлатаны, ставшие знаменитыми благодаря милости английских королей. Джон Тэйлор, изображенный слева, специализировался исключительно на глазной хирургии, был придворным офтальмологом короля Георга II – у него трость с набалдашником в виде глаза. В центре в костюме клоуна с тростью в виде кости костоправ миссис Сара Мапп («Безумная Салли»). Справа от нее доктор Джошуа Уордом – специалист по лечению сурьмой и мышьяком – стал заниматься медициной после того, как потерпел фиаско на поприще торговли камедью и пряностями. Ниже ютятся еще двенадцать медиков-практикантов – таких же шарлатанов. Девять нюхают свои трости (так в восемнадцатом веке хранились и переносились  дезинфицирующие средства), два смотрят в писсуар, чтобы определить цвет содержимого, а третий пробует пальцем мочу. У всех кислое, недовольное выражение на лицах.

Под геральдическим щитом в углах вместо привычных атрибутов – перекрещенные кости, а на ленте, где обычно помещают девиз, – надпись на латыни: «Смерть во многих лицах». 

По оригиналу Уильяма Хогарта 1736 Гравёр Георг Пресбери (Presbury, George), работал во 2-й четверти XIX Бедствующий поэт Офорт, резец

Гравюра была исполнена Хогартом по картине, написанной в 1735 году. Ее персонажи почти карикатурны. Нищий стихотворец, почесывающий голову под париком, вызывает скорее улыбку, чем сострадание. Его жена, с испугом взирающая на разгневанную молочницу и длинный счет в грозно простертой руке, выглядит простушкой, неспособной понять всю тягость своего положения. В этой картине находят намеки и на английского поэта Поупа, которого Хогарт не раз высмеивал, и на ситуации одной из комедий Филдинга. Но полотно трогает не ассоциациями, а щемящими душу подробностями, цену которым знал Хогарт: камин с убогими потугами на изящное убранство, пустой шкаф для съестного, жалкое белье на веревке — все это Хогарт помнил, не мог не помнить по собственному детству. Да и не себя ли самого, «малютку Уилли», вспоминал он, изображая орущего за занавеской младенца?

По оригиналу Уильяма Хогарта 1736 Гравёр Космо Армстронг  (Armstrong, Cosmo), 1781-1836 Спящие прихожане Офорт

Гравюра была опубликована в 1736 году с названием «Спящие прихожане в деревенской церкви». Старый, близорукий проповедник, опершись на подушку, произносит с амвона проповедь, не замечая, что вся паства спит. Звук его монотонного голоса, попадая в уши прихожан, действует как опиум. Большинство их них спят на скамьях, издавая пронзительный храп. Даже Всевидящее Око опустило веко. Песочные часы рядом с ним просыпались, иллюстрируя, что проповедь продолжается уже слишком долго. Взгляд клерка под амвоном сосредоточен на объекте отнюдь не священном – с важным видом он созерцает прелести спящей полногрудой девицы, уснувшей за чтением брачной молитвы (ее мысли и мечты весьма далеки от проповеди). Головные уборы погрузившихся в сон музыкантов в галерее падают вниз, перекликаясь с коническими шляпами двух пожилых женщин, которые делают их похожими на ведьм.

Примерно двадцать пять лет спустя Уильям Хогарт вновь вернулся к этой теме в гравюре «Доверчивость, суеверие и фанатизм», решив ее гораздо жоще и ироничнее.

По оригиналу Уильяма Хогарта 1733 Современная полуночная беседа Гравёр Том Филибраун (Phillibrown, Thomas), активно работал 1834-1860 Резцовая гравюра, офорт

Уильям Хогарт, будучи (за редкими исключениями) человеком воздержанным, имел немало возможностей познакомиться с развлечениями состоятельных людей. Он не раз бывал свидетелем, а иногда и скромным участником, таких пирушек.

Действие происходит в известной кофейне «Сент-Джон» в Тэмпл Баре, в одной из уютных ее комнат, отлично приспособленных для мужественных ночных развлечений. Часы показывают четыре, и бледный отблеск рассвета делает почти невидимыми огни догорающих свечей. Добрая дюжина пустых бутылок из-под бордо свалена в углу, но чаша с пуншем (у пряного и пьянящего пунша была слава самого разгульного из всех смешанных напитков) еще полна, и председательствующий за столом священник собирается разливать его по бокалам. Спиртные пары уже совершили всесокрушающее шествие вокруг стола. Еще пытается произнести тост господин с большим носом, но душа его вполне свободна от пут разума: он укладывает снятый со своей головы парик на голову священника. Один из гостей уже лежит на полу, сосредоточенно пытаясь достать ускользающую от него лимонную корку, в то время как другой весельчак флегматично льет ему на голову вино из бутылки. Это – медик, большой приятель Хогарта, и его появление в гравюре было милой дружеской шуткой. Словом, традиция находила здесь множество реальных людей, а наблюдательный зритель, в свою очередь, мог разыскать кучу занимательных и смешных подробностей, вроде пикантной посудины с крышкой в углу, тлеющей манжеты задремавшего курильщика, сверкающих лысин, вынырнувших на свободу из-под свалившихся париков.

По оригиналу Уильяма Хогарта 1752 Фронтиспис издания «Анализ красоты» Колумб разбивает яйцо XIX век  Факсимиле с офорта

Еще за год до выхода трактата «Анализ красоты» художник издал подписной билет с гравюрой, которая вошла потом в виде фронтисписа в книгу. Существуют экземпляры первого издания «Анализа красоты», в которых эта самая картинка помещена в качестве фронтисписа. На гравюре изображен Христофор Колумб в окружении глупых испанцев, которым он демонстрирует, как можно поставить яйцо на его острый конец. Этот старый и мудрый анекдот был тогда всем знаком и издавна пользовался широкой популярностью в качестве примера простого решения задачи, казавшейся неразрешимой. Суть его в том, что Колумб просто разбил нижнюю часть сваренного вкрутую яйца, вместо того чтобы математически рассчитывать его устойчивость.

Намек был достаточно прозрачен: Хогарт пытался внушить мысль, что в своем трактате он столь же естественно и просто, как это сделал Колумб с яйцом, разрешит сложные проблемы, над которыми безуспешно бились его предшественники. Хогарт не удержался, однако, от соблазна еще яснее раскрыть эту аналогию: перед Колумбом он поставил блюдо, а на нем изобразил яйца и двух угрей, придав последним изогнутые очертания своей «линии красоты».

По оригиналу Уильяма Хогарта 1745 Битва картин XIX век Резцовая гравюра

«Битва картин» была выгравирована на Пригласительном билете, возвещавшем о дне аукционной продажи живописного цикла «Модный брак» в феврале 1745. Подобные небольшие гравюры с текстом представляли для Хогарта удобный способ пропаганды идей: и распространялись бесплатно, и не требовали особенно тщательной отделки.

В левой части гравюры – торговый дом по продаже картин, в правой – мастерская самого Хогарта. На крыше дома – флюгер в виде петуха, декорированный четырьмя буквами; они вовсе не указывают направление ветра, а складываются в слово «pufs», обозначающее дутую рекламу. Перед домом словно в правильном солдатском строю расположились картины; трудно сосчитать этих бойцов, составляющих грозную военную силу, потому что конец их длинной шеренги теряется на горизонте. Но эти бойцы – не произведения искусства старых мастеров, а ремесленные копии, продукты массового производства, повторенные бесчисленное количество раз: на каждой картине в виде клейма поставлено известное бухгалтерское сокращенное обозначение Dto (ditto), «то же самое». Военные действия в самом разгаре, битва происходит и в воздухе, и на земле. Ремесленные копии торговца (на их стороне численный перевес) с явным успехом атакуют картины Хогарта. Его «Утро», изрядно потрепанное «Святым Франциском», лежит на земле; третья картина из цикла «Карьера проститутки» продавлена «Кающейся Магдалиной»; второй картине из цикла «Модный брак» нанесла неизлечимую рану копия античной фрески.

Однако Хогарт все же оставляет своим картинам некоторую надежду на будущий реванш: «Сцене в таверне» из цикла «Карьера распутника» все же удалось серьезно повредить «Пир богов на Олимпе» Тициана, а «Современная полночная пирушка» уже почти одержала победу над «Вакханалией» Рубенса.

По оригиналу Уильяма Хогарта 1762 Гравер Джеймс Мур (Moore, James), 1762-1799? Время окуривает картину Резцовая гравюра

Сюжет гравюры навеян модой на живописные работы старых мастеров. Хогарт иронизирует над глупым пристрастием к старине, направляя свое язвительное остроумие против  т.н. «конессёров» (дилетантов от искусства) – тех, кто ценит упадок и разложение как доказательства древности. Доверие к ауре времени заставляло изготовителей подделок симулировать следы воздействия непогоды или механические повреждения. Любовь римлян к греческому искусству привела к появлению «выветрившихся» копий. Однако подлинного размаха подделка следов времени, как и рост ценности на следы времени, достигли только в эпоху Ренессанса.

Существует множество способов состарить ту или иную вещь. После обработки живописных картин дымом и добавления нескольких разных лаковых слоев, покрытия ветхой рамы потертой позолотой – работы, в конце концов, выглядят так, как будто и в самом деле являются старинными и имеют некоторую ценность. Именно этим и занимается в гравюре бог времени Хронос. На вазе написано – «лак». Стихотворная строка, которой Хогарт сопроводил гравюру, иллюстрирует его мысль о том, что художник должен учиться у природы:

«Обращайся к природе и к самому себе

И не учись чувствовать у других»

По оригиналу Уильяма Хогарта 1758 Суд. Характеры и карикатура XIX век Факсимиле с офорта

В гравюре представлены судьи «королевской скамьи», т.е. Верховного суда. По свидетельствам современников, Хогарт якобы изобразил здесь четырех видных судей того времени (Уиллиса, Батхерста, Ноэла и Клайва), сидящих в зале суда в пурпурных мантиях и в париках, какие Хогарт сравнивал с львиными гривами. В «Анализе красоты» он отметил, что подобные парики могут придавать лицу «не только достоинство, но и проницательность», однако изображенные на этой гравюре судейские физиономии выражают нечто совершенно иное: все они крайне мало озабочены ходом судебного процесса, на котором присутствуют. Один из них читает газету, другой с полным сознанием своей значительности знакомится со свидетельским показанием, третий только что задремал, а четвертый спит крепко, вероятно аккомпанируя своим храпом речи адвоката. Они – «характеры», графически выраженные «человеческие наклонности», явно смешные, но правдоподобные и естественные.

Чтобы отличить от них то, что обозначается итальянским словом caricatura и французским outre, Хогарт окружил центральную сцену гравюры серией рисунков человеческих голов, «карикатурных» и «преувеличенных», с различными искажениями нормальных пропорций в лицах, некрасивых, нелепых, неправдоподобных, с забавными или отвращающими гримасами.  По-Хогарту, задача «комического художника» заключается в том, чтобы «выражать на полотне человеческие наклонности»; нелепые же позы, намеренно искаженные черты, неестественные пропорции составляют исключительное достояние карикатуристов».

По оригиналу Уильяма Хогарта 1742 Великосветский вкус Офорт Гравер Том Филибраун (Phillibrown, Thomas), активно работал 1834-1860

В 1740 году Хогарт написал картину, не дошедшую до нас, но известную по многочисленным гравюрам, сделанным с неё. Она называлась «Великосветский вкус». Тонкая сатира на «великосветский вкус» поднимает на смех любителей искусств аристократических гостиных, не очень разбирающихся в эстетических вопросах, но слепо следующих за модой, господствующей в этот момент.

Картина появилась по прихоти Мэри Эдвардс – знатной, непомерно богатой, взбалмошной, но не лишенной фантазии дамы. К числу ее чудачеств относилось упорное нежелание одеваться по моде. Против тех, кто позволял себе иронизировать по этому поводу, и должен был выступить Хогарт, чтобы высмеять французскую моду – узкие корсеты, чудовищные кринолины и т.д. Он написал уморительную пародию не только на туалеты, но и на французскую кухню. В меню, фигурировавшем на картине, упоминались заячьи уши и фрикасе из улиток. Были на полотне и глупый франт с длинной косицей, и дама в нелепейшем платье, а на стене – картина, где Венера  (толстая тётка, над которой потеет Амур, затягивая её в корсет), щеголяет на высоких каблуках, а амурчик, свалив в кучу платья, сжигает моды прошлогоднего сезона. В авторском листе на постаменте Венеры можно увидеть надпись: the mode 1742.

По оригиналу Уильяма Хогарта 1759 Гравёр Георг Пресбери (Presbury, George), работал во 2-й четверти XIX          Петушиный бой. Королевский спорт Офорт

Этот «королевский спорт» был излюбленным и весьма азартным развлечением английского общества XVIII века. Десятки фигур теснятся вокруг большого овального стола – арены схватки двух петухов. Страсти накалены до предела: здесь бьются об заклад, в азарте жестикулируют, карабкаются друг через друга. Хогарт не скупится на беспощадно острые, доведенные до карикатурного гротеска характеристики отдельных персонажей в этой пестрой толпе. Он намеренно уподобляет свою композицию театру. «Я старался разрабатывать мои сюжеты как драматург. Моя картина была для меня сценой, мужчины и женщины – моими актерами, которые с помощью определенных поз и жестов разыгрывают пантомиму».

Фигуры зрителей на переднем плане (они рисуются силуэтом, поскольку свет падает спереди в глубину) играют роль своеобразной рампы. За нею легко вообразить «зрительный зал» – оттуда на стол падает причудливая тень какого-то человека. Композиция распространяется в обе стороны за пределы изображения: и справа и слева видны носки чьих-то ног; кто-то в ажиотаже собирает взобраться прямо на стол. Во всей этой сумятице нельзя найти ни одного повторяющегося жеста. Скользящие пятна света усиливают ощущение царящего здесь всеобщего возбуждения.

Всю композицию Хогарт разрешает эффектным приемом: клубок человеческих тел кольцом охватывает пустую поверхность арены, на которой особенно комично выглядят два тщедушных петуха с ощипанными хвостами – предмет всех этих бурных переживаний оказывается нарочито мизерным и жалким.

По оригиналу Уильяма Хогарта 1763 Гравер Джон Милс (Mills, John), работал в 1801-1837 Борец, Чарльз Черчилль, в образе русского силача Офорт

Эта гравюра – ответ Хогарта на критику в свой адрес поэта-сатирика Чарльза Черчилля и издателя газеты «The North Briton» Джона Уилкса. Хогарт нарисовал шарж на Уилкса, т.к. Уилкс поместил в газете памфлетическую статью против Хогарта, полную самых обидных намеков, вымыслов и сплетен. И в самом деле, статья начиналась с ссылки на «юмориста Хогарта, предполагаемого автора «Анализа красоты», и еще раз воспроизводила клевету, оскорбительно выдавая ее за признание самого художника. Стоит сравнить с этим то, что Хогарт действительно пишет в Предисловии к «Анализу красоты», чтобы увидеть, к каким средствам прибегал Уилкс, пытаясь унизить своего противника; в данном случае это было злонамеренное извращение подлинного свидетельства Хогарта. Чарльз Черчилль, некогда числившийся среди друзей и приверженцев Хогарта, также посвятил ему в газете  язвительнейшую стихотворную эпистолу («Послание Хогарту»), которая не осталась без ответного удара: художник парировал новым шаржем, уже на Черчилля. Не рассчитывая на понимание, он высмеял своих оппонентов, перегравировав автопортрет с мопсом Трампом (1749) и изобразив, как его любимая собака «поднимает ногу» на сочинения Черчилля. 

По оригиналу Уильяма Хогарта 1758 Гравер Джеймс Мур (Moore, James) 1762-1799 (?)     Автопортрет с Музой Комедии Резцовая гравюра

Гравюра была выполнена Хогартом с живописного автопортрета 1757 года, на котором художник изобразил себя за мольбертом, пишущим музу Комедии Талию. В гравюре он несколько изменил  рисунок головного убора, лица и добавил новый предмет у ног – папку с вложенной иллюстрацией к своему трактату «Анализ красоты». Уже после смерти художника резчики внесли в гравюру некоторые коррективы: заменили белую маску в руке Талии на траурную черную, а на пьедестале добавили дату «1764» – год, когда Хогарта не стало.